Презумпция интернет-виновности

В Калуге суд продлил домашний арест блогеру Ивану Любшину за высказывание об «архангельском террористе», а перед этим он был похищен и избит, как предполагается, сотрудниками ФСБ.

На связь с РосКомСвободой вышел Виктор Любшин — отец известного калужского блогера Ивана Любшина, которого в середине октября текущего года похитили и избили предположительно сотрудники ФСБ (блогер узнал одного из избивавших), после чего доставили в Следственный комитет. Ивана Любшина подозревают в публичном оправдании терроризма (ч.2 статьи 205.2 УК РФ ) за комментарий к прошлогодней новости, когда 17-летний юноша взорвал самодельную бомбу в архангельском ФСБ. Несмотря на то, что впоследствии он удалил данный комментарий, через год силовики сами вспомнили о нём и провели такое вот брутальное задержание.

По мнению Виктора Петровича, на примере его сына видно, как власти создают организациям и отдельным гражданам, которые имеют другую точку зрения на происходящие в России события, невыносимые условия для существования, практически выдавливая их из социума. Для этого были приняты законы о немыслимых штрафах за слова, создана «база террористов и экстремистов» , из-за которой даже просто подозреваемые, а не обвиняемые в подобного рода правонарушениях люди не могут воспользоваться своими банковскими счетами, чтоб элементарно купить домой продуктов, но также они не могут устроиться на работу, поскольку практически во всех организациях собственные службы безопасности пробивают по базам кандидатов на ту или иную вакансию, после чего фигуранты дел «о мыслепреступлениях» получают отказ.

Сам Иван Любшин — человек с непростым характером. Его не раз привлекали к ответственности за высказывания в интернете, и порой набор обвинений включал в себя достаточно немыслимые вещи. Так, в 2017 году ему предъявили обвинения в возбуждении ненависти либо вражды, реабилитации нацизма и распространении порнографии (статья 282 УК, часть 2 статьи 354.1 УК и пункт «б» части 3 статьи 242 УК). Всё это — за посты в интернете.

Как рассказывал сам Иван местным изданиям, в конце января 2017 года он вышел на работу, и возле крыльца его остановил сотрудник ФСБ, пригласил в машину, где люди в масках его обыскали, а из соседней машины происходящее снимала камера — как потом оказалось, это был оператор телеканала «НТВ». После этого Любшина отвезли в Следственый комитет, где предъявили обвинение в нарушении 282-ой статьи (тогда ещё недекриминализированной), а уже после сюжета на «НТВ» он узнал про вторую статью — оправдание нацизма, хотя в СКР ему такого обвинения не предъявлялось. Ни с одним обвинением он не согласился, а уже позже добавилась третья статья — о распространении порно.

После того, как статья вышла на «Медузе», к делу подключилась «Агора», и защищал в суде интересы Любшина уже адвокат Ильнур Шарапов. «Все 3 дела были объединены в одно производство и рассматривались в Областном суде, — рассказывал Иван. — По этой статье [распространение порнографии] обвинение основывалось лишь на том, что некие публикации были сделаны с чужого аккаунта, который когда-то был зарегистрирован на один из моих телефонов. Это было самое нелепое обвинение, но оно же и самое неприятное, потому что по этой статье не предусмотрены штрафы, а только лишение свободы — условное или реальное».

В Калужском областном суде в прениях сторон гособвинитель требовал для Ивана Любшина четыре года реального лишения свободы и штраф в размере 450 тысяч рублей. Но в итоге обвинение по 242-й статье сняли, а по остальным вышел штраф — 400 тысяч рублей. Любшин и «Агора» попытались обжаловать этот приговор, дойдя до Верховного суда РФ, но тот в январе 2018 года оставил его в силе.

На вопрос — коснулась ли декриминализация 282-й статьи Ивана — его отец ответил нам, что да:

«Да, она его коснулась… В марте этого года. Его освободили от этой статьи и от штрафа, но только частично. Половину «срезали»: было четыреста, стало двести. Но там же ещё осталась «реабилитация нацизма». Это, как вы понимаете, тоже были репосты, во ВКонтакте за ним наблюдали… За картинки. Это были такие плакаты военного времени. Не его, как говорится, производства, и вину отрицал он, но всё равно признали виновным».

.

По мнению Виктора Петровича, его сын стал для силовиков как «подопечным», поэтому ему уделяется особое внимание, хотя регион нельзя назвать лидером по наказаниям за репосты. Отец блогера считает, что в ситуации с его сыном силовики пошли на принцип: «Ах, тебе статью декриминализировали? Ну так мы от тебя всё равно не отстанем, что-нибудь да найдём!» И вот такой случай не заставил себя долго ждать.

Как уже указывалось выше, для многих попавших в «антиэстремистский оборот» граждан условия существования становятся невыносимыми из-за попадания в разного рода «списки террористов и экстремистов». С этим столкнулся и Иван. Причём абсурд ситуации ещё и в том, что ему необходимо выплатить штраф — соответствующую претензию уже выдвинули судебные приставы, — но счета его были заблокированы, а на работу нигде его не брали, поскольку службы безопасности тех или иных организаций не хотели рисковать, трудоустраивая «мыслепреступника».

Когда же после долгих мытарств в октябре текущего года Любшин-младший нашёл-таки работу (в июле он был вынесен из базы Росфинмониторинга), и как раз направлялся на маршрутку в свой первый рабочий день, состоялось то самое брутальное задержание, больше напоминающее похищение. Причем Виктор Петрович допускает, что это произошло неслучайно, и является одним из элементов заранее продуманной линии давления на его сына, если уж только через год после теракта силовики «вспомнили» о его комментарии. Возможно, считает отец блогера, Любшина-младшего «пасли», прослушивали его телефон — он как раз накануне звонил в соответствующие службы, выясняя — на какой маршрутке лучше будет доехать до новой работы, и как раз по пути от дома до остановки силовики как-то слишком удачно смогли его отследить и задержать.

«Его повалили на землю, мордой в пол. Пометелили немножко. Потом посадили в автобус — он ехал, лежа на полу. Его вывезли в какую-то лесополосу. Там избили — били ногами, шокером. После этого сына отвезли в Следственный комитет», — рассказал Любшин-старший.

Мужчина недоумевает — зачем было за слова человека бить и пытать, угрожать ему? Руководил людьми в масках, говорит Любшин-старший, представлявшийся всегда Дмитрием Сергеевичем Волковым сотрудник ФСБ, который был знаком его сыну ещё по прошлому «антиэкстремистскому» делу. Личность его Любшину-старшему впоследствии удалось выяснить благодаря соцсетям, где силовики размещают свои фотографии, некоторые — с известными в Калуге спортсменами.

«Пасли его [чтобы привлечь снова], — считает Любшин-старший. — Он должен был быть в два раза аккуратнее, контролировать каждое слово. Я считаю, это безалаберность. Нужно оценивать политическую обстановку. Идет ведь все к тому, что у нас даже для одиночного пикета скоро придется просить разрешение. Еще я думаю, что у сотрудника ФСБ Волкова к Ивану личная неприязнь».

Выезжавший тогда в СК адвокат рассказал Виктору Любшину, что его сыну вызывали скорую. «Те посмотрели, померили давление, сказали, что есть гематомы. Он жаловался на боли в области груди и в районе ребер. Потом следователь направил его даже на судебно-медицинскую экспертизу, но ее результатов еще нет. Не знаю, как точно разворачивались события, но в какой-то момент к Ивану приезжал прокурор. Иван ему показал свои побои, прокурор уехал», — рассказал Любшин-старший. Затем подозреваемого два дня продержали в изоляторе временного содержания (ИВС), после чего суд отправил его под домашний арест.

Адвокат Ивана объездил все инстанции. Встретился с дежурным прокурором, оставил жалобу. Встретился с начальником СК по Калужской области, ему оставил жалобу. Еще попросил о прокурорской проверке. «Но мне не верится в справедливость. Не будет этого. Мы живем в государстве, в котором силовики диктуют политику. Не знаю, как все закончится. Он опять может попасть в список Росфинмониторинга, и все — крутись, парень, как хочешь», — рассказывал ранее Любшин-старший в интервью «Медузе».

По его мнению, в Калуге очень трудно будет добиться справедливости, потому что если в Москве благодаря общественному резонансу случаются прецеденты, когда задержанных отпускают или выносят не такие строгие приговоры, то там с этим сложно: «Здесь провинция. Привезли в лес, отметелили, шокером массаж сделали; 90-е годы. Эти люди [силовики] должны защищать закон. Но они знают, что могут безнаказанно его нарушать. Что о них говорить?»

Эксперты обнаружили у Ивана Любшина множественные кровоподтеки — возле ушной раковины, на запястьях, на правом локте, левом плече, грудной клетке, ребрах, пояснице и правой голени. При этом, по мнению экспертов, ширина каждого из них не превышает шести сантиметров. Завотделом судебно-медицинских экспертиз потерпевших, обвиняемых и других лиц Жанетта Архипова-Зинатуллина пришла к выводу, что «повреждения образовались от воздействия твердых тупых предметов или при ударе о них», но «вреда здоровью не причинили».

Отец Любшина сомневается в результатах экспертизы, поскольку 17 октября, когда его сына привезли домой, сам замерил его побои и сфотографировал их. По его утверждению, некоторые кровоподтеки доходят до 16 сантиметров и их «можно закрыть только листом А4». Адвокат Любшина Игорь Титов подал жалобы в прокуратуру и управление СКР по Калужской области, а также региональному омбудсмену Юрию Зельникову.

По словам Виктора Любшина, задерживавший его сына оперативник «в соцсетях именуется как Евгений Шкуратов, а Дмитрий Волков — его школьный и институтский друг, но он всегда представляется Волковым, не показывая при этом документов». Когда по предыдущему делу Иван приходил в ФСБ и вызывал Дмитрия Волкова, приходил к нему тот самый человек, уточняет Любшин-старший.

«Кстати, этот Шкуратов из Донецка (как указано в соцсетях), — добавляет мужчина. — Ивану при избиении он грозился, что отвезут на Донбасс и убьют там». Как считают Любшины, силовик намекал на проукраинскую позицию блогера.

«Следы» Шкуратова Виктор Любшин обнаружил потом в различных соцсетях, нашёл старую публикацию в Facebook. «Видимо, он был в Америке, а потом сокрушался, что ему не дают визу», — добавляет мужчина.

При задержании у Ивана Любшина изъяли телефон и потребовали сказать пин-код. «Там поставлена дата рождения его сына [называет], — рассказывает Любшин-старший. — Ну, Иван называет. Тот [силовик] вдруг кричит: «Ах ты гад, это же день рождения Гитлера!», хотя, конечно, это совсем не так «.

Виктор Любшин полагает, что его сына так «обрабатывали», чтоб когда его доставят «тёпленьким» к следователю, Иван сразу во всём признался, оформил явку с повинной, но он на допросе всё отрицал. Кстати, именно следователь СКР Лавров отправил блогера на освидетельствование из-за побоев. «Возможно, чтоб избежать ответственности, а то вдруг ему потом самому пришьют, например?» — предполагает Виктор Петрович. Теперь дело об избиении блогера идёт отдельным производством — возможно, пока проходит проверка, как это водится в соответствующих структурах, уточняет Любшин-старший. О том, в каком сейчас состоянии это дело, они пока не знают. «Оно находится у нас же здесь, в военном СК», — говорит Виктор Петрович.

В разговоре с РосКомСвободой Любшин-старший ещё раз подчеркнул, что считает дело своего сына желанием силовиков и показать свою значимость, и запугать инакомыслящих людей:

«Иначе зачем вот это всё происходит сейчас [в стране]? Вы посмотрите, лишают правозащитные организации финансирования, на людей вот так вот давят, закон про иноагентов вот этот приняли… Видимо, чтоб все лишний раз задумались — а надо ли оно мне? Чтоб все замолчали. Наверное, всё это идёт от силовых структур, от высшего руководства…

Чтоб вот эти люди которые открывают там что-то, «вякают», репостят… Чтоб они были признаны какими-то изгоями, маргиналами, террористами, сепаратистами, «пятой колонной», чем угодно — чтобы к ним относились окружающие также соответственно. Можно же создать определённое общественное мнение о таких людях. Мол, вот они такие-сякие, а мы — патриоты, хотя у всех этих «патриотов» счета и недвижимость и здесь, и за рубежом».

На днях состоялось судебное заседание о продлении Ивану Любшину меры пресечения — домашнего ареста.

Адвокат поинтересовался у следователя: зачем оставлять Ивана под домашним арестом, на что тот ответил: «Следствие считает, что находясь на свободе и имея возможность пользоваться интернетом, Любшин может удалить имеющиеся у него записи, являющиеся доказательством его вины, а также оказать давление на свидетелей, которые проходят по этому уголовному делу».

Одним из сомнительных моментов стали слова эксперта Аллы Шихалеевой (НИИ Научно-исследовательской экспертизы и криминалистики им.Циолковского), которые она сказала на допросе. В 2017-м году она проводила экспертизу его публикации по делу о разжигании ненависти и вражды и оправдания нацизма. Когда сам блогер попросил предоставить доказательства этой переписки, председательствующий сказал, что ответ на этот вопрос уже прозвучал и разъяснил, что исследование доказательств о виновности или невиновности предметом обсуждения при рассмотрении настоящего вопроса не является.

Как отмечает Виктор Любшин, адвокат на суде всё же зачитал протокол допроса Шихалеевой, в котором интересен вот этот фрагмент: «В 2018-м году, после его осуждения, он присылал мне сообщение в социальной сети ВКонтакте о необходимости получения им какой-то рекламации в связи с какими-то его тратами. Я не вступила с ним в переписку, так как почувствовала, что в дальнейшем могут последовать угрозы и иное психологическое давление».

«На допросе она сказала «я почувствовала угрозу» в том, что когда-то он написал ей во ВКонтакте просьбу сделать какую-то рецензию, — говорит Любшин-старший, — но при этом никаких доказательств угроз, никаких скриншотов предъявлено не было. Да и как это вообще — «почувствовать» угрозу? Обычно если угрожают, то это или прямо говорят, что сделают с тобой что-то нехорошее, или ножом размахивают, а тут вдруг «почувствовала угрозу», и сторона обвинения представляет это на суде как весомый аргумент. Ну а что суд? Суд принял сторону следствия, несмотря на все эти несостыковки».

Свидетелем по делу проходит ещё одна женщина, с которой Любшин вёл переписку, но даже на суде сам следователь говорит, что в переписке «ничего нет». Поэтому продление домашнего ареста блогера, по мнению защиты, да и самих Любшиных, более чем сомнительно.

Виктор Петрович надеется, что придача огласке дела его сына не даст по-тихому устроить произвол, который сейчас творится. Также он считает это местью силовиков Ивану за его высказывания и нежелание молчать. От РосКомСвободы добавим: подобные дела могут стать опасными прецедентами, которые будут в дальнейшем использоваться властями для давления на активистов и простых пользователей Рунета, и любое дело без всяких доказательств может быть сфабриковано в отношении любого из нас.