Конституционный суд не против «права быть забытым»

Эксперты обосновали противоречия международному и российскому законодательству нормы «о праве на забвение», однако КС РФ уже вынес своё решение.

Центр «Сова» и РосКомСвобода передали в Конституционный суд (КС РФ) экспертное заключение, сделанное организацией «Article 19» в деле об отмене в России «права на забвение», однако тот уже вынес определение об отказе в принятии к рассмотрению жалобы. В частности, заявитель считает, что нормы закона, обязывающие операторов поисковых систем исключать из выдачи для поисковых запросов имена граждан, потребовавших удалить информацию о себе, которая «является неактуальной, утратившей значение для заявителя в силу последующих событий или действий заявителя», противоречит принципу правовой определенности и влечет неадекватное понимание, толкование и применение закона. К «Article 19» с просьбой дать Amicus curiae обратился ведущий юрист РосКомСвободы и Центра цифровых прав Саркис Дарбинян, который представляет в суде интересы центра «Сова». Организацией было сделано экспертное заключение в связи с жалобой относительно ст. 10.3 Федерального закона № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», регулирующего «право на забвение». «Артикль 19» пришёл к выводу, что закон противоречит международным нормам в области прав человека.

Во-первых, предусматриваемые им ограничения несоразмерны с преследуемой целью.

В рамках «права на забвение» операторы поисковых систем обязаны прекратить выдавать ссылки на сайты, где выложена информация, оспариваемая заявителем. Закон, по мнению «Article 19», не соответствует стандарту о соразмерности преследуемой цели по следующим параметрам:

● Актуальность» личной информации является чрезмерно широким критерием для оценки того, должна ли информация оставаться доступной. В частности, это предполагает, что личная информация является актуальной только с точки зрения лица, подающего требование в рамках «права на забвение». Однако информация о частном лице может быть одновременно личной и общественно значимой: она может быть актуальной для лица, ищущего информацию, а также может быть актуальной в том смысле, в котором она затрагивает вопрос общественной значимости. Другими словами, не существует «объективного» понятия актуальности. Требуя, чтобы поисковые системы определяли «актуальность» информации, законодатели и суды ставят перед поисковыми системами невыполнимую задачу.

● Закон как таковой не упоминает право на свободу выражения мнений как важное право, которое должно быть уравновешено с правом на неприкосновенность личной жизни и защиту персональных данных в ходе рассмотрения требований, направленных в связи с «правом на забвение».

● Закон также не включает в себя основополагающее предположение, что информация, которая на законных основаниях уже находится в открытом доступе, должна оставаться в открытом доступе за исключением тех случаев, когда она доказуемо принесла серьезный вред лицам, о которых идет речь; Закон также не содержит широко сформулированное исключение для личной информации, имеющей общественную значимость и (или) касающейся общественных деятелей.

Исключение, касающееся отсутствия обязательства удалять ссылки на уголовно-наказуемые деяния или совершенные преступления, по которым не снята или не погашена судимость, являются излишне узкими и не включают в себя дела, где судимость заинтересованного лица были погашена, но сохраняется явный общественный интерес в получении доступа к информации. В данном деле заявитель не знает, на каком основании был сделан запрос на удаление ссылок из индекса поисковых результатов. Однако в силу содержания оспариваемой веб-страницы, по-видимому, требование подало лицо, чья судимость за преступления на почве ненависти упомянута на обеих страницах.

● Действия, которые обязана предпринять поисковая система, не ясны. В частности, не ясно обязана ли поисковая система удалять оспариваемые ссылки в целом, либо она обязана удалять результаты поиска по имени определенного лица. АРТИКЛЬ 19 полагает, что любой закон, предусматривающий «право на забвение», должен быть ограничен удалением результатов поиска по имени определенного лица.

Во-вторых, в законе отсутствуют важные процессуальные гарантии.

В законе равным образом отсутствуют важные процессуальные гарантии:

(1) право сайтов, к которым ведут оспариваемые ссылки, быть оповещенными о том что в отношении их содержания было подано требование в рамках «права на забвение»;

(2) требование о публикации отчетов в рамках информационной открытости, содержащих достаточно подробную информацию о природе, объеме и результате рассмотрения требований, полученных в рамках «права на забвение».

«В данном деле компания Google [дело испанского гражданина Марио Костеха Гонсалеса против корпорации Google] упреждающим образом оповестила заявителя о требовании об удалении из результатов поисков ссылок, ведущих к оспариваемым веб-адресам, — отмечает «Артикль 19». — Закон не предусматривает обязательство поисковых систем оповещать какие-либо стороны, затрагиваемые изменениями. Соответственно, в других случаях веб-страницы могут быть удалены из результатов поиска без всякой возможности оспорить такое решение. Напротив, операторам поисковых систем запрещено Законом раскрывать какую-либо информацию, касающуюся требования заявителя. АРТИКЛЬ 19 утверждает, что это представляет собой несоразмерное ограничение права на свободу выражения мнений сайтов, на которые ведут ссылки, и нарушает их право на справедливое судебное разбирательство и право на эффективные средства правовой защиты».

По меньшей мере Закон должен предусматривать право для сайтов, к которым ведут оспариваемые ссылки, получать оповещение и иметь возможность принять участие в делах, опротестованных поисковыми системами в суде. Более того, Закон должен обязать поисковые системы публиковать отчеты в рамках информационной открытости, содержащие достаточно подробную информацию о природе, объеме и результате рассмотрения полученных требований об удалении ссылок из индекса поисковых результатов для обеспечения отчетности о применении Закона поисковыми системами.

Третий момент — это Применение Закона и государственный суверенитет

АРТИКЛЬ 19 отмечает, что Закон имеет особенно далеко идущие последствия, поскольку он затрагивает операторов, «распространяющих в сети Интернет рекламу, которая направлена на привлечение внимания потребителей, находящихся на территории Российской Федерации». Соответственно, Закон явным образом нацелен на применение не только в отношении российских поисковых систем, но и в отношении Google и других поисковых систем, которые базируются и могут собирать персональные данные российских граждан, находясь вне территории Российской Федерации. Напротив, сфера действия Закона должна быть ограничена операторами поисковых систем, которые учредили в Российской Федерации отделение или филиал.

В данном дела вебсайт «СОВЫ» размещен в зоне «.ru», национальном домене верхнего уровня (ccTLD) для Российской Федерации. Однако он доступен русскоговорящим пользователям, находящимся за пределами географической территории Российской Федерации. Более того, вебсайт «СОВЫ» имеет версии на русском и английском языках, это означает, что интернет-пользователи по всему миру могут получить доступ к его содержанию.

Требуя, чтобы поисковые системы изменили содержание результатов поиска, доступные пользователям, потенциально находящимся в других странах, и таким образом воздействуя на их право на свободу выражения мнений, Закон также нарушает принцип государственного суверенитета в соответствии с нормами международного права.

АРТИКЛЬ 19 отмечает, что национальные суды должны исходить из общего принципа о том, что их судебная практика в целом ограничена их географической территорией, и что их решения не должны нарушать права человека в других странах. Устав Организации Объединенных Наций основан на принципе «суверенного равенства всех ее Членов», и согласно ЕКПЧ, юрисдикция государства в целом ограничена его географической территорией. Принципы международной вежливости и взаимности предполагают, что Закон не должен использоваться для введения глобальных ограничений на свободу выражения мнений с использованием ad hoc мер правовой защиты, основанных исключительно на внутреннем законодательстве без учета международных норм, законов и политики. В противном случае любая страна потенциально могла бы установить свою юрисдикцию над поисковой системой для ограничения доступа к информации по всему миру.

Заключение:

«На основании вышеизложенного АРТИКЛЬ 19 приходит к заключению, что хотя Закон стремится копировать ограниченное «право на забвение», признанное ЕС в деле Google Spain, Закон не содержит гарантии, необходимые для защиты выражения мнений, предусмотренных последующими международными нормами. В частности, должно быть предусмотрено исключение для личной информации, которая представляет общественный интерес и (или) затрагивает общественных деятелей. Более того, в Законе отсутствуют важнейшие процессуальные гарантии, включая право вебсайтов, к которым ведут оспариваемые ссылки, быть оповещенными о получении требований об удалении ссылок из индекса поисковых результатов в отношении их контента, а также требование о публикации отчетов в рамках информационной открытости, содержащих достаточно подробную информацию о природе, объеме и результате рассмотрения полученных требований об удалении ссылок из индекса поисковых результатов. Наконец, сфера действия Закона излишне широка, поскольку он может предусматривать обязанность поисковых систем принимать меры в отношении любого доменного имени в интернете, а не ограничивается только национальным доменом .ru.

Соответственно, АРТИКЛЬ 19 утверждает, что Закон нарушает обязательства Российской Федерации в рамках международных и европейских стандартов в области свободы выражения мнений и гарантии свободы выражения мнений в соответствии с Конституцией Российской Федерации. Мы приглашаем Суд воспользоваться данной возможностью вновь подтвердить свою приверженность данным принципам».

Однако КС РФ не стал дожидаться экспертной оценки международной организации, имеющей достаточно высокий авторитет в правозащитной среде, и отказал в жалобе, определив:

«1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы Региональной общественной организации содействия просвещению граждан «Информационно-аналитический центр «Сова», поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит».

КС напомнил, что Конституция гарантирует гражданам не только право на свободу получения и распространения информации, но и право на частную жизнь. И ни одно из них не обладает безусловным приоритетом.

Саркис Дарбинян, представляющий «Сову» в суде, говорит, что разъяснения Конституционного суда поверхностны и не дают ответа на поставленные в жалобе вопросы. КС говорит, что законодатель намеренно оставил судам пространство для маневра. Однако проблема в том, что в реальности реализацией этой нормы занимаются в основном поисковые системы. Они действуют исключительно формально, и КС фактически подтвердил применяемые ими критерии: например, информация о судимости удаляется, если судимость считается снятой и погашенной. До суда такие дела доходят очень редко, отмечает Дарбинян. «Мы надеялись, что КС даст более четкие критерии», – говорит он.

Главными интересантами закона о праве на забвение были чиновники, которым хотелось контролировать появляющуюся в сети информацию о себе, рассуждает эксперт. Однако выгодоприобретателями в результате оказались уголовники, а потерпевшим – всё общество.

Доцент Российского государственного университета правосудия Ольга Кряжкова вспоминает, что это не первая жалоба на «закон о забвении», которую рассматривает КС. Трактовка КС обязательна для судов, напоминает она. Если суды не будут ей следовать, то КС сможет вернуться к рассмотрению вопроса о конституционности правовой нормы, поскольку правоприменительная практика допускает иное истолкование. То есть будущие жалобы на эту тему совершенно не исключаются.

UPD. В комментарии РосКомСвободе Саркис Дарбинян напомнил, что в КС жалоба на статью ст.10.3 Федерального закона «Об информации», так называемого “права на забвения” была подана в феврале 2019 года. Положение о “праве на забвение”, напоминает юрист, перекочевало в наш Федеральный закон «Об информации» из прецедентной практики Европейского суда Справедливости:

«Но так как оно было принято, как и все наши законы, слишком быстро, без предварительных обсуждений в экспертном сообществе, норма, по-нашему мнению, получилась очень несбалансированной. В ней очень расплывчатые формулировки, которые позволяет поисковиками удалять что угодно, и не предусмотрено никаких гарантий для владельцев сайтов, которым принадлежат удаляемые ссылки».

.

«Для того, чтобы прояснить, какие именно положения закона противоречат международным стандартам, мы обратились для получения экспертного заключения в одну из главных некоммерческих организаций, которая многие годы занимается свободой слова и в частности “правом на забвение”, в Article 19, — поясняет Дарбинян. — Следует отметить, что Article 19 стала единственной международной организацией, которая глубоко изучила новый правовой феномен в виде “права на забвение” и представила рекомендации по его правоприменению».

В своем экспертном заключении (может быть интересно исследователям по теме и доступно по ссылке) Article 19 подчеркивает, российское положение закона, регулирующего основания и порядок удаления ссылок из поисковой выдачи противоречит международным нормам в области прав человека по целому ряду причин.

Среди основных причин указано следующее:

• Ограничения несоразмерны с преследуемой целью и не содержит положений, определяющих исключения при рассмотрении заявлений об удалении.
• «Актуальность» личной информации является чрезмерно широким критерием для оценки того, должна ли информация оставаться доступной.
• В законе отсутствуют важные процессуальные гарантии для самих владельцев сайтов, которым принадлежат эти ссылки.

Тем не менее, Конституционный суд после долгих раздумий все же не решился принять жалобу к рассмотрению и опубликовал Определение, в котором отказал Центру “Сова” и Роскомсвободе в рассмотрении жалобы.

Всё же некоторые выводы суда, считает ведущий юрист РосКомСвободы, заслуживают отдельного внимания:

«Так Председатель Конституционного Суда Российской Федерации В.Д.Зорькин указывает, что само положение закона не исключает возможности ограничения такого «права на забвение» в случаях, когда информация обладает безусловной публичной значимостью, т.е. содержит данные о событиях, содержащих признаки уголовно наказуемых деяний, сроки привлечения к уголовной ответственности по которым не истекли, и о совершении гражданином преступления, по которому не снята или не погашена судимость».

«Была надежда, что Конституционный суд все таки примет жалобу к рассмотрению, т.к. “право на забвение” пока еще, в отличии от других аспектов Интернет регулирования, не сильно политизированная тема. Суд достаточно долго изучал жалобу, но в итоге принял решение об отказе в рассмотрении. К сожалению, мы так и не получили ответа на вопрос, что делать, например, с информацией о преступлениях, по которым снята и погашена судимость, но по которым тем не менее есть публичный интерес. По мнению судьи Зорькина использование федеральным законодателем таких понятий, как «неактуальная информация», само по себе не свидетельствует об их неопределенности, а преследует цель эффективного применения нормы к неограниченному числу конкретных правовых ситуаций. Вот только КС РФ забывает, что рассматривают жалобу изначально не судьи, а коммерческие компании. которые очень формально подходят к закону. А то немногое количество исков, которые доходят до судов общей юрисдикции по жалобам пользователей в связи с отказом удалить информацию, не имею никаких шансов, потому что нет ни судебной практики, ни каких-либо разъяснений национальных судов вышестоящих инстанций, которые могут служить ориентиром при балансировании частных и публичных интересов», — подытоживает Саркис Дарбинян.